НГПЛ Лицей
Галина Лазарчук
Музей А.С. Пушкина в городе Новосибирске
«…Любовью к вам несусь из тёмной дали…»
А.С. Пушкин
В 2006 году в музее Новосибирского городского педагогического лицея был открыт Пушкинский зал и развёрнута экспозиция: «Он победил и время, и пространство».
Сегодня нам известен едва ли не каждый день пушкинской жизни, а иные дни наши литературоведы «помнят» даже по часам. При всём том, что все мы одинаково любим и чтим Пушкина, он воспринимается каждым из нас в отдельности по-разному. Фраза «Мой Пушкин», известная своей традиционностью во времени, поистине глубока, индивидуальна и личностна для каждого лицеиста и педагога, вложившего труд в создание нашего музея. В этом зале – Любовь – Память к великому русскому поэту, стремление прикоснуться к теме слишком дорогой и заветной…
Основателем Пушкинского музея и автором уникальной музейной экспозиции была Тамара Ивановна Малкова, учитель русского языка и литературы НГПЛ. Большую помощь в организации этого поистине святого дела оказали Новосибирское региональное Пушкинское общество (О.П. Кузьменков и В.Е. Крыжановский) и сотрудники Музея А.С. Пушкина на Мойке в Санкт-Петербурге.
Собраны редкие экспонаты: рисунки, выполненные старейшим художником-иллюстратором произведений А.С. Пушкина Е.А. Устиновым; предметы обихода 19 века; театральные программки с автографами артистов Москвы и Санкт-Петербурга, исполнявших роли персонажей произведений поэта; подарки праправнучки Александра Сергеевича, Ю. Пушкиной; пушкинские автографы и рисунки, копии рукописей, редкие портреты, гобелены с видами Санкт- Петербурга; коллекция значков, монет, несколько бюстов Пушкина, переданных в дар музею; портреты его друзей и недругов, земля с могилы поэта, копия посмертной маски, дуэльные пистолеты и многое другое. Они повествуют о жизни А.С. Пушкина, яркой, праздничной, драматичной и трагичной одновременно.
Небольшое, но уютное помещение, стилизованное под светскую гостиную 19 века. Камин, окошко, мраморный уют, перчатки бальные и платье, хрустальная люстра, старинное кружево, старинные картины – всё это настраивает внимание посетителей, оказывающихся во власти всемогущего времени, способного хранить самое ценное в жизни человеческой, а значит, нетленное…
Мир нашего Пушкинского зала наполнен добром и любовью, каждая оформленная витрина согрета теплом человеческих рук и сердец. Здесь в предметном мире, в фотографиях и документах представлены все периоды жизни А.С. Пушкина: годы детства, лицейской и петербургской юности, романтический юг и опальное Михайловское, некоторые материалы, обогащающие сложную, во многом загадочную тему: «Пушкин и декабристы», последнее десятилетие жизни и творчества, история преддуэльных дней и гибели поэта.
Силами совета музея ведётся большая просветительская работа, обогащающая, развивающая, воспитывающая. Создана и подготовлена группа экскурсоводов, способная работать мобильно и творчески. Проводятся обзорные, тематические и театрализованные экскурсии, поэтические и музыкальные гостиные, конкурсы чтецов, готовится к выпуску сборник творческих работ лицеистов: «Звук лиры скромной, благородной…»
Анатолий Чернышев
В гостях у Пушкина
В самом слове «лицей» уже чувствуется дыхание истории. А когда узнаёшь, что в Новосибирском лицее есть музей Пушкина, да и само педагогическое заведение носит имя великого поэта, временные границы невольно раздвигаются. А проходя по каким-то коридорчикам, закоулочкам, спускам и подъёмчикам в аудиторию, где по стенам развешаны портреты близких и друзей Пушкина, это ощущение ещё больше усиливается.
Вот Сергей Львович – отец Пушкина. Вот мать поэта.
Вот Василий Андреевич Жуковский – ближайший сподвижник Александра Сергеевича на литературном поприще. Естественно, здесь же и Гавриил Романович Державин. У самых дверей, у входа – большой портрет самого поэта. Семейные реликвии! Как в любом хорошо обжитом доме. Они должны напоминать о людях, близких сердцу. Так издавна заведено.
И, конечно, здесь же весь первый выпуск императорского Царскосельского лицея. Нет, не в портретах, а в каллиграфически оформленном списке на стене, встречающем вас буквально у самого входа. Вот уж действительно «никто не забыт, ничто не забыто», даже лицейские клички. Они напоминают о беззаботном детстве сверстников лицеиста Пушкина и самого поэта. У Вольховского кличка – Извозчик. А этот «извозчик» закончил лицей с большой золотой медалью – лучший выпускник лицея. Он готовился к военному поприщу и стал впоследствии гвардейским генералом. Горчаков – Франт. Он выйдет из лицея с малой золотой медалью. Вот вам и «франт». «Железный» Бисмарк считал его своим учителем на дипломатическом поприще. Данзас – Медведь. Ему выпала печальная участь: быть секундантом на последней дуэли Пушкина.
И не только печальная, горькая, но и чреватая тяжкими последствиями: за участие в дуэлях сурово наказывали, вплоть до расстрела. И, тем не менее подполковник Данзас, не колеблясь, откликнулся на просьбу лицейского друга. За что и поплатился: был разжалован и подвергнут аресту. Сам Пушкин – и Француз и Егоза. Кто мог подумать, что эта «егоза» станет великим поэтом, гордостью России.
Мы пришли к нему в гости тоже как давние друзья. Пришли целой группой – человек пятнадцать. Нет, наших портретов не увидишь, но мы здесь гости не случайные и не редкие. Вот Нэля Петровна Трухина – председатель Новосибирского регионального Пушкинского общества. Для неё Пушкин – не символ, не эталон, а живой человек, современник, с которым она общается постоянно. По зову сердца.
И пришла она в окружении членов Пушкинского общества и членов правления, к которому относится и руководитель этого музея Владимир Ефимович Крыжановский. А он является ещё и членом парижской «ассоциации друзей Пушкина» – как много их у поэта. По всему миру. Попробуйте собрать всех – не поместятся ни в одном помещении. Кстати, на открытие памятника Пушкину в Париже, на родине Дантеса, почтить это событие из Эльзаса приезжали и родственники Дантеса. Вот такая магия таланта великого русского поэта.
В аудитории, как и положено лицею, рядами расставлены учебные столы, стулья. Привычно рассаживаемся – «мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь». И тут выясняется – не как-нибудь, а вполне основательно. Аудитория буквально преображается: появляются старинные платки, сарафаны, шляпки; заговорили персонажи «Повестей Ивана Петровича Белкина». Заговорили вживую, без шпаргалок и текстов самих «Повестей». Мысль ведь материальна. От Ивана Петровича она пришла к Пушкину, а от него долетела до нас – мы ведь беседуем с Богом и устно и мысленно, в полной уверенности, что он нас слышит.
Нет, преобразилась не аудитория. Преобразились мы, растворившись в её атмосфере. И пример подала Нэля Петровна, накинув на плечи старинный платок, как будто подаренный ей самим Иваном Петровичем Белкиным. Накинула и… превратилась в госпожу Белкину. И повела рассказ о природе этих «Повестей» – они ведь рождались на её глазах.
А дальше пошли её современницы и персонажи самих «Повестей». Естественно, всё началось с «Выстрела». Его рассказала Татьяна Трофимова, член правления Пушкинского общества. Именно рассказала, а не прочитала по тексту. Да и зачем ей текст, если она была в какой-то старомодной шляпке – ни дать, ни взять графиня из самой повести, невольная свидетельница самих событий. И рассказывала она о последнем выстреле Сильвио, влепившего пуля в пулю в картину на стене. Ей ли этого не знать.
Рассказывала, а в соседней комнате лежал дуэльный пистолет. Он был большой, тяжёлый, на деревянной основе и напоминал нынешний обрез. Именно из такого стрелял Пушкин в Дантеса. Стрелял уже лёжа на снегу, опираясь на левую руку. И попал, легко ранив противника. Он был отменный стрелок. Как и Сильвио, о коем рассказала графиня… простите, Таня Трофимова.
А дальше пошли «Метель». «Барышня-крестьянка». И никто из рассказчиков ни разу не обратился к текстам. Всё вживую, наизусть, как и полагается свидетелям и очевидцам.
И главное – всё это естественно, органично. Никакой манерности. И даже если кто-то забывал какой эпизод, ему дружно подсказывали другие «очевидцы» реальных событий. Впрочем, здесь бывает и не такое: например, пушкинский бал с полонезами и мазурками, с присутствием самого Пушкина в окружении своих персонажей – Татьяны Лариной, Онегина, Ленского, Ольги в соответствующих костюмах, сохранившихся в старинных сундуках, но не пропахших нафталином – таковы чудеса вечности.
И, конечно, не обошлось без стихов: «Осень», «Скупой рыцарь». За хозяина гостиной их прочитал Виктор Липчанский – член правления пушкинского общества. Впрочем, как и Татьяна Трофимова, как Раиса Иванова и Лидия Зайцева, рассказавшие о «Метели» и «Барышне-крестьянке», как Иван Зайцев, прочитавший своё стихотворение, посвященное Пушкину. Я думаю, хозяин гостиной его слышал. Присутствие Пушкина было явственно ощутимо: он смотрел на нас со стен и внимал каждому слову.
Оформление музея время от времени обновляется. Но я думаю, что Владимир Ефимович, вместе с другим руководителем музея Галиной Петровной Лазарчук и неутомимым, помогающим и словом, и делом директором Пушкинского лицея Галиной Андреевной Коротько, каждый раз советуются с Пушкиным, трепетно соблюдая его вкусы и пристрастия. Во всяком случае, мы не заметили ничего чужеродного, случайного для этих пушкинских апартаментов. Чтят они и память основательницы музея Тамары Ивановны Малковой, чей портрет висит на передней стене аудитории.
Кстати, собственно музей находится в дальней комнате, где хранится и посмертная маска поэта, и тот пистолет, о коем уже говорилось, и многое-многое другое. Но ему уже тесно, и он выплеснулся в учебную аудиторию, превратив её и в гостиную, и в музей, и в зал наглядного воспитания лицеистов. Такова магия таланта. Она не имеет границ и шлагбаумов.
Покидая музей, мы в последний раз взглянули на большой портрет Пушкина у дверей. Он был подарен двумя бывшими зеками – вот вам и
Во глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье.
Нет, не пропадает он, скорбный труд. Остаётся людям и дарит им своё тепло.
Выйдя на заснеженную улицу, мы почувствовали себя как вновь народившимися. Такое ощущение бывает после долгой-долгой командировки. А у нас она была действительно долгой. Двести лет – дольше не бывает.
Но вот они, родные сугробы, трамвайные рельсы, улица Добролюбова и остановка – Лицей! А в нём – и новые встречи с Пушкиным, и с его персонажами, и с нынешними лицеистами, как это было уже не раз. Кем-то они вырастут, эти неугомонные «егозы», «извозчики» и «хваты». Какую оставят память о себе? Думаю, добрую.
Оно, добро, исходит от самих стен лицея и от бывшего лицеиста Пушкина, и от той атмосферы, которая его окружает и сегодня.
